Заповедники и регионы России
Следует признать, что в России десятилетиями развитие системы заповедников осуществлялось без реального учёта практических интересов регионов, что создавало основу для бесчисленных конфликтов на всем протяжении отечественной истории заповедного дела, связанных главным образом с попытками отторжения от заповедников участков их территорий либо вовлечением их в промышленное и сельскохозяйственное использование. К сожалению, история российского заповедного дела последнего десятилетия также богата яркими примерами таких конфликтов. Безусловно, для органов государственной власти республик, краёв, областей и округов, в целом характерна позиция поддержки создания и функционирования заповедников. Однако имеют место факты «корректировки» с их стороны вопросов, связанных с территориальной целостностью и режимом этих территорий, без оглядки на их федеральный статус и требования российского законодательства.
Так, случаи незаконного отторжения участков территорий заповедников имели место в Туве (1989 г.) и Кабардино-Балкарии (1992 г.). В 1991 году Совет Министров Республики Дагестан принял по-становление об интенсификации промышленной добычи рыбы в республике, допустив возможность использования территории заповедника «Дагестанский» для рыбного промысла. В другом регионе — Башкортостане продолжается незаконное строительство (грубо попирающее нормы как федерального, так и республиканского законодательства) Юмагузинского водохранилища на р. Белая, что не только наносит ущерб природным комплексам национального парка «Башкирия», но и угрожает территории заповедника «Шульган-Таш». Иногда региональные органы государственной власти без согласования с органами федерального управления принимают решения по оптимизации (с их точки зрения) режимов ООПТ. Так, в 1994 г. постановлением Администрации Воронежской области руководству Воронежского и Хопёрского заповедника предписано «сократить количество лося, косули, оленя до численности, исключающей ущерб лесным культурам в прилегающих лесхозах».
Имеются негативные прецеденты и иного характера. В 1994 году Указом Президента Республики Адыгея была создана эколого-туристская территория «Фишт» как особо охраняемая природная территория регионального подчинения. При этом в границы этой территории неправомерно была «включена» и часть территории Кавказского заповедника.
Острые проблемы зачастую возникают при взаимодействии заповедников и с органами местного самоуправления. Так, в январе 1992 г. сессия Аяно-Майского районного Совета предприняла попытку ликвидации заповедника «Джугджурский» (Хабаровский край), выразившуюся в поручении Администрации района войти с краевую администрацию с ходатайством о закрытии заповедника. В ноябре 1994 г. мэр Южно-Курильского района Сахалинской области письменно обратился в Правительство России с просьбой решить «вопрос о выделении из состава заповедника „Курильский“ лесных массивов спелых и перестойных хвойных насаждений для заготовки леса, ... или решить вопрос о полной ликвидации заповедника „Курильский“...».
Существенным фактором, способствующим вышеупомянутым негативным тенденциям, является рост правового нигилизма в обществе, в том числе по отношению к нормам федерального законодательства, на фоне малоэффективных действий (а зачастую и бездействия) правоохранительных органов, в первую очередь прокурорского надзора. Но в тоже время, в значительной мере причина подобных конфликтов заключается в незнании и непонимании должностными лицами в регионах истинного значения, задач и специфики государственных природных заповедников как ООПТ и, одновременно, природоохранных, научно-исследовательских и эколого-просветительских учреждений.
Было бы предельно наивно ждать, когда руководители всех рангов в регионах России (не говоря уже о широких слоях населения) проявят эту любознательность и сами убедятся в достоинствах и значимости заповедников. Однако фактически именно эта логика превалировала в заповедном деле десятилетиями. В то же время значимость, польза для региона в связи созданием заповедника должна стать очевидной, но для этого имя заповедника должно громко звучать (причём в позитивном контексте), положительная деятельность заповедника должна быть понятна и известна широкому кругу лиц, в том числе должностных. Заповедник не должен становиться в регионе инородным телом (пусть даже и самодостаточным, как в дореформенные времена), он должен стремиться максимально органично влиться в инфраструктуру региона, максимально использовать в его интересах свой природоохранный и интеллектуальный потенциал. Только так в современной России можно реально обеспечить устойчивое существование заповедников без ущерба для их ключевых задач — сохранения биологического и ландшафтного разнообразия.
При этом нельзя недооценивать тот факт, что во многих случаях именно утрата заповедником вообще и его руководством, в частности, какого-либо авторитета на местах, в том числе и среди местного населения, даёт повод местным властным и хозяйственным структурам распорядиться его территорией «по-хозяйски».
В то же время, длительная профессиональная и творческая работа заповедников с местным населением, целенаправленная деятельность по формированию собственного положи-тельного имиджа неизменно заставляет и региональные государственные власти, и органы местного самоуправления, и местных хозяйственников считаться с интересами охраны и развития этих территорий. Практика последних лет отчётливо показала тенденцию к усилению интеграции заповедников в социально-экономическую структуру региона, сопровождающуюся усилением поддержки заповедников на региональном уровне. Однако в целом эта работа нуждается в качественном усилении.
Вернуться в раздел «Особо охраняемые природные территории (ООПТ)»
